В камере №39 следственного изолятора Петропавловска был найден повешенным 32-х летний Жаслан Аргимбаев. Сотрудники учреждения сразу же выдвинули единственно удобную для них версию – самоубийство. Однако до того как мужчина оказался у них, он успел признаться в 25 из 72 инкриминируемых ему краж. При этом все сопутствующие обстоятельства кричат: до того как уйти из жизни Жаслану пришлось пройти через чудовищные пытки – и в отделении полиции, и в следственном изоляторе.

В ночь на 28 ноября 2015 года автомобиль Жаслана остановили полицейские в Кызылжарском районе Северо-Казахстанской области, вроде как для проверки документов. Оказалось, мужчина забыл их дома и начал звонить домой, чтобы жена привезла их. Но объяснить, куда именно нужно доставить документы не получилось, разговор прервался на полуслове.

На следующее утро полицейские сами, но без Жаслана приехали домой к его жене – Самал Ибраевой, проведя осмотр квартиры и изъяв обувь супруга. Тогда от следователя Самал, что ее мужа якобы «взяли» на месте вскрытия поселкового магазина.

Прибыв в Кызылжарский РОВД, Самал узнала, что Жаслан успел сознаться в трех эпизодах краж, но с течением времени таких эпизодов становилось все больше, и похоже, что полиция решила повестить на него вообще все «висяки», начиная с лета 2015 года, так как в общем зачете ему, как уже сказано, предъявили аж 72 эпизода. Из них он признал 25 – проникновения в магазины, кражи скота, взлом терминалов, то есть, если судить по признаниям, мужчина «специализировался» сразу во всех видах краж.

Тем же утром в РУВД прибежала мать Жаслана – Галия Аргимбаева. Женщина требовала показать ей сына, и начальник отделения отдал приказ привести Жаслана. Почему-то поначалу полицейские привели другого парня. Но потом привели Жаслана, которого поддерживало четверо дежурных полицейских.

— Когда Жаслана привели, он был весь измученный, еле стоял на ногах, голова с правой стороны была белая, все лицо было опухшее… — вспоминает Галия Аргимбаева.

Поговорить с матерью ему не позволили, мужчина только успел крикнуть, чтобы привели прокурора. Еще женщина не могла понять, что же с лицом сына: «как будто в извести». Оказалось – не в извести, а много хуже…

Уже на правах общественного защитника Жаслан поведал ей, что ему пришлось пережить. То, что женщина приняла за известь оказалось хлоркой, которой наполняли пакет, прежде чем надеть его на голову несчастного. Жаслан рассказал, что помимо этого его держали в одиночной камере, засыпанной хлоркой, раздевали догола и грозили изнасиловать дубинкой. Так что неудивительно, что Жаслан Аргимбаев так рьяно признавал все обвинения.

Кстати, районный прокурор Какимов, выслушав в тот же день рассказ Галии лишь посоветовал: ищите адвоката. Его зам пошел чуть дальше – взял у женщины объяснительную, без какой-то последующей реакции на нее. К тому времени Самал нашла адвоката, но его к задержанному не пропускали, не пустили к нему и врачей «скорой помощи». На следующий день новые жалобы легли на стол сотрудников Управления собственной безопасности и областной прокуратуры, параллельно жалобу направили и в Генеральную прокуратуру.

А дальше началась обычная «карусель». По истечении месяца родственники Аргимбаева не дождались ответа ни из одного органа. Когда же начали узнавать судьбу своих жалоб, оказалось, что из УСБ бумагу направили в областной ДВД, те  — в Агентство по делам госслужбы, оттуда – в тот же УСБ. Из областной прокуратуры  — соответственно в районную, а районная, несмотря на то, что уже была в курсе дел, не нашла никаких нарушений в отношении гражданина Аргимбаева. Аналогичная ситуация и с более значимыми органами – Генеральная прокуратура и Национальный центр по правам человека даже не стали проверять информацию, а согласились с мнением Кызылжарской прокуратуры, заверившей, что ничего экстраординарного не произошло и уголовное производство прекращено «за отсутствием в деяниях сотрудников полиции состава уголовного правонарушения». При этом прокуратура снизошла опросить только сотрудников полиции, задать вопросы пострадавшему никому  в прокурорские головы не пришло.

Жаслана к тому времени уже перевели в следственный изолятор в Петропавловске, где, по всей видимости, издевательства продолжились. Он пытался жаловаться на действия сотрудников оттуда, но ни одна бумага так и не покинула стен страшного заведения. На 18 апреля было назначено первое судебное заседание. Жаслан попросил родных принести ему новую одежду, туалетную воду… Но 11 апреля арестант объявил голодовку после того, как его матери не дали вынеси клочок бумаги с фамилиями тех, кто его пытал. За день до своей смерти он вновь пожаловался матери, что ему угрожают тем, что до суда не доживет… А к суду, надо сказать, Жаслан готовился тщательно и возлагал на него надежды, надеясь доказать свою невиновность.

Вечером же 14 апреля он был найден повешенным на спинке кровати. Дело возбудили по нескольким статьям – «доведение до самоубийства», «пытки» и «халатность». Чтобы в худшем (для работников изолятора) случае можно рассчитывать на самую легкую из них —  проверено на практике.

Семье показали тело погибшего уже после вскрытия, но его родные заметили то же, что и отметили медицинские эксперты – многочисленные ссадины, разбитый рот, синие ободранные пальцы рук… все это появилось незадолго до смерти. Некоторые внутренние органы после вскрытия отправили на экспертизу, но другие без ведома семьи утилизировали. «Может, они были отбитые? Почему без нашего ведома утилизировали? Это все равно, что его самого бы кремировали без нашего на то согласия. Мы же говорили, что будем делать эксгумацию, потому что не верим экспертизам», — высказала негодование его мать.

С трудом через неделю удалось добиться просмотра видеозаписи, зафиксировавшей момент смерти. До этого показывали только ту часть, когда мужчина уже найден мертвым. При этом маму покойного удивило, что ее сын был в чужих вещах («Или видео смонтировано, или одежда моего сына была в крови», — высказывает она свои предположения, зная, что от работников Комитета уголовно-исполнительной системы можно ожидать всего). И до сих пор осталось загадкой: зачем и куда выводили Жаслана буквально за два часа до смерти – это также зафиксировала камера.

Все это время семья Аргимбаевых самостоятельно пыталась сначала спасти сына, потом найти справедливость. В обоих случаях представители власти в лучшем случае отмахивались от людей, как от надоевших мух. По опять же, чаще всего в дело вступает корпоративная солидарность, которая в Казахстане приобрела черты ОПГ, вобравшей в себя полицию, прокуратуру и суды. Сейчас Коалиция НПО Казахстана против пыток предоставила семье пострадавшего адвоката – Елену Игнатенко (известна по делу Ивана Рожнова, потерявшего по вине полицейских обе ноги). Следовательно, появилась некоторая надежда, что виновные получат хотя бы минимальное наказание.

Не так давно мы писали о других «летальных эксцессах», имеющих место быть после задержания граждан полицейскими (см. «Разложение внутренних органов»). В двух описанных случаях очевидно, что задержанные зверски замучены. И там, и там официально неустановленные монстры в погонах продолжают нести свою службу и потенциально могут высматривать других жертв. Так что «разложение» следует.

PS. Для заинтересованных лиц: в Коалиции НПО против пыток имеются фотографии повреждений на теле Жаслана Аргимбаева, которые не выставляются на сайте по этическим нормам.