Психиатрам Казахстана закон не писан?

Все чаще психиатрию Казахстана называют карательной, по аналогии с психиатрией СССР. Данный тезис является спорным, поскольку административная психиатрия сама по себе является карательной. Но ряд случаев из практики Казахстана заставляет задуматься, все ли в порядке с логикой и законом у самих блюстителей душевного порядка.

Психиатры Казахстана активно открещиваются от порочной практики советской карательной психиатрии. Якобы, в современном Казахстане у них все по-честному, без дураков. А смирительные рубашки, преследования за инакомыслие, пытки и убийства – все это осталось в прошлом. Даже открывают музеи, чтобы продемонстрировать все ужасы советской психиатрии.

То же самое говорили российские психиатры после социалистической революции 1917 года. Например, психиатр П.И.Карпов в книжке, изданной в Ленинграде в 1926 году, сообщает следующее. «Больницы для душевнобольных до сих пор ведут крайне замкнутый образ жизни, благодаря чему до последних дней о них передаются из уст в уста легендарные сказания о насилиях над больными, проявляемых ухаживающим персоналом. Поверья такого характера являются наследием дореформенных больниц, когда к больным применялось легальное насилие в виде смирительных рубах, изоляторов для буйных больных, т.е. о тех приемах, которые давно изгнаны из благоустроенных больниц».

Несмотря на большой фактический материал о реальном психиатрическом преследовании инакомыслящих в СССР, современные психиатры Казахстана никогда не признают ошибок молодости. Вот как уклончиво об этом говорит матерый казахстанский психиатр. «Я 11 лет проработала в Актасе в больнице со строгим наблюдением, где находились многие диссиденты. Да, мы не могли их выписать без указания свыше. Но я не помню, чтобы среди них не было душевнобольных… В общем, мне не попадался ни один «политический», который бы не был душевно больным».

Конечно, говорить о карательной психиатрии в Казахстане по аналогии с СССР явно неуместно. По той простой причине, что в Казахстане нет своего Юрия Андропова, который бы поставил задачу всех инакомыслящих отправлять в дурдом. Масштаб у республики не тот, да и нет в Казахстане такого количества диссидентов и инакомыслящих. Чтобы появлялись инакомыслящие люди, для начала нужна масса хоть как-то мыслящих людей. А Советский Союз был страной читающих, мыслящих людей.

По большому счету нечастые факты злоупотреблений казахстанской психиатрии носят фрагментарный, бессвязный характер. Какой-то устойчивой картины массовых психиатрических преследований нет, а есть разнотипные случаи с гражданами Казахстана из самых разных социальных слоев. Но даже эти немногие случаи позволяют усомниться в логичности и законности решений, принятых психиатрами.

Философ Нурлан Алимбеков, в 90-е годы молодой аналитик министерства информации, в 2008 году оказался клиентом спецбольницы в Актасе, о которой выше упоминала матерый казахстанский психиатр. Той самой, где можно быть одновременно «политическим» и душевнобольным. Хотя по логике одно из двух: либо пассажир душевнобольной, либо он «политический». Душевнобольной политик перестает быть политиком, а становится обычным душевнобольным. А если его преследуют по объективным политическим основаниям, то не такой уж он душевнобольной.

Нурлан Алимбеков так обращался к иностранному послу с просьбой о политическом убежище. «Я был арестован по обвинению в «разжигании национальной, религиозной вражды». Как философ, ученый во многих проведенных мною исследованиях я высказывал утверждения о том, что близкое стратегическое партнерство с Россией лишает Казахстан возможности развиваться по демократическому пути, построить действительно правовое государство. Это – моя точка зрения. И теперь меня преследуют за мои убеждения». Так Нурлан Алимбеков писал в январе 2008 года.

А спустя 7 лет летом 2015 года происходит зеркальная ситуация. Идейного оппонента Нурлана Алимбекова, первого друга России казахстанского блогера Ермека Тайчибекова арестовывают по той же статье за «разжигание». В отличие от Алимбекова Тайчибеков высказывал зеркальную позицию по отношению к России. «Более того, лично я считаю, что то, что стало называться 23 года назад Казахстаном, есть исконно русская земля и неотъемлемая часть России, которая пока находится вне российской юрисдикции и в ближайшем будущем должна войти в состав России в виде одной и или несколько губерний».

Был бы логически понятен арест и дальнейшая «колонизация» Тайчибекова, но происходит следующий выверт сознания. Зачем-то одиозного блогера отправляют на амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу, и комиссия в Таразе находит у него расстройства мышления. «Признаки паранойяльного синдрома с идеями реформаторства и величия, имеются нарушения в сфере мышления в виде обстоятельности, склонности к «рассуждательству», а также имеются нарушения в эмоциональной сфере в виде тусклости, монотонности, ограничения круга интересов, нозологическую принадлежность которых определить в амбулаторных условиях не представляется возможным».

Далее Тайчибекова везут на 30-дневную стационарную экспертизу в Алматы, в республиканский научный центр психиатрии. Российские источники информации тут же сообщают, что в Казахстане преследуют сторонников российско-казахстанской дружбы, а первого друга России отправили в дурдом. Якобы, карательная психиатрия в самом разгаре.

Алматинские стационарные психиатры фактически аннулируют заключение своих амбулаторных коллег из Тараза. То есть первоначальное заключение является заведомо ложным или ошибочным. Тайчибекову предлагают сделку: либо он будет душевнобольным на свободе, либо душевно здоровым в тюрьме. Тот выбирает вариант «тюрьма». Отсюда следует вывод, что экспертное заключение психиатров является не объективно-научным суждением, а предполагает выбор из двух вариантов. Вариант «психушка» или вариант «тюрьма»: по обстоятельствам.

Но у казахстанских психиатров руки длинные. Российские источники 30 декабря 2016 года сообщили, что «осужденный блогер Ермек Тайчибеков 6 января 2017 года будет переведен в колонию общего режима ЛА-155/14 поселка Заречный Алма-атинской области». Между тем, есть непроверенные сведения, что именно в этой колонии с октября 2013 года отбывает свой срок психиатр Виктор Кетов.

Свой 7-летний срок Виктор Кетов получил за мошенничество и вымогательство взятки при оформлении выписки своего пациента, находившегося на принудительном лечении. Данный факт убедительно доказывает, что психиатры при постановке диагноза руководствуются не только объективным научным подходом, но и субъективными коммерческими интересами.

10 августа 2016 года в Алматы произошло странное событие, из городской психбольницы сбежал пациент Канат Кужамбетов. 12 августа он был возвращен в палаты после того, как наигрался в компьютерном клубе страйк. Публично в СМИ объявили, что сбежал шизофреник, хотя психиатрический диагноз гражданина является врачебной тайной.

Как пояснил сам директор заведения: «Все, что касается пациента – это врачебная тайна. Как произошло – этим всем сейчас занимаются правоохранительные органы». Если информация о пациенте является врачебной тайной, как же произошла утечка этой секретной информации в СМИ? Неужели «шизофреник» — уже не диагноз, а ругательное обозначение любого душевнобольного. Это как если бы в СМИ сообщили, что «из колонии строгого режима сбежал опасный злодей».

Выяснилось, что Канат Кужамбетов является салафитом и бывшим сотрудником спецслужб. Заболел ли он сначала шизофренией, а потом из-за болезни стал салафитом либо вначале стал салафитом, а потом на этой почве заболел шизофренией? Стал ли он сотрудником спецслужб, будучи шизофреником, либо стал шизофреником после работы в органах?

Если Канат Кужамбетов находился в психбольнице добровольно, то почему его объявили в розыск? Ведь добровольность предполагает право пациента в любой момент отказаться от лечения и покинуть стены больницы. Если же он находился там принудительно, то было ли это связано с его религиозными убеждениями?

Психиатры в Казахстане явно действуют не по логике и закону, а согласно обстоятельствам. В таком случае являются ли они психиатрами?

ИСТОЧНИК:
http://rezonans.kz/obshchestvo/item/1702-psikhiatram-kazakhstana-zakon-ne-pisan