Обнуление преступления

Официально заявляется, что у заключенных находится множество запрещенных предметов и веществ, в силу чего требуется периодическая «ломка» колоний. Но откуда берутся эти предметы и зачем на самом деле в закрытые учреждения вводят войска и производят «шмоны», сопровождаемые пытками и издевательствами?

24 октября в Казахстанском бюро по правам человека прошла пресс-конференция на которой адвокат Гульнара Жауспаева вместе с бывшим заключенным Данияром Тагаевым рассказали журналистам о пытках и избиениях в колонии ЛА 155/12 в конце апреля 2019 года. Как и об обстоятельствах, способствующих уходу от наказания виновных.

Тогда в указанной колонии в ходе так называемых «плановых обыскных мероприятий» солдатами нацгвардии и СОБРа были устроены массовые пытки и избиения заключенных. Были пострадавшие, как от побоев, так и в результате членовредительства.

6 июля было возбуждено уголовное дело, которое про прошествии четырех месяцев все еще в стадии расследования. Похоже, все идет к тому, что занимающиеся этим правоохранительные органы не заинтересованы в честном расследовании и поэтому виновные так и не будут названы.

О том, что следователи ведут дело к закрытию уголовного дела, говорит уже то, что все подзащитные адвоката Жауспаевой все еще пребывают в статусе свидетелей, а не пострадавших. Судмедэкспертиза, призванная подтвердить факт нанесения побоев и применения пыток, проводилась только спустя четыре месяца после события. Понятно, что обнаружить какие-либо следы пыток уже не было возможности. Видео с камер наблюдения (как это водится) администрацией колонии не предоставлено. Следствие передается от следователя к следователю, что еще более замедляет его ход.

В тоже время на заключенных, написавших жалобы, все это время оказывается давление. Их принуждают отказаться от заявлений и дать показания, нужные сотрудникам колонии. Кто отказывается, тому создают худшие условия содержания: переводят в строгие условия содержания. Кого-то не выпускают условно-досрочно, хотя все шло к тому. Угрожают. По словам Жауспаевой, из двадцати трех написавших жалобы сегодня осталось только десять. Остальные не выдержали давления и отказались от своих жалоб.

На пресс-конференции бывший заключенный этой колонии Данияр Тагаев, который в тот момент отбывал наказание, рассказал, как именно проходило то плановое обыскное мероприятие.

Не буду пересказывать все унижения и издевательства, о каких рассказал Данияр на пресс-конференции, какие применялись в тот день к заключенным в ЛА 155/12. Это все уже подробно описано в СМИ. Я предлагаю взглянуть на это единичное событие как на часть более общей практики плановых обыскных мероприятий, существующей в казахстанской пенитенциарной системе и не до конца правильно понимаемой в обществе.

Итак, что это за «планово-обыскные мероприятия», зачем они нужны и кому это выгодно?

В обиходе это называется вводом войск, когда в лагерь с заключенными вводятся военные для того, чтобы, по версии чиновников Комитета уголовно-исполнительной ситемы, навести там порядок. В чем это выражается?

Во-первых, в масштабном обыске всех помещений, где содержатся заключенные. В то время как одни усаживают всех зэков на корточки на плацу и лупят нещадно каждого, кто пытается высказать возмущение или просто размять затекшие ноги, другие переворачивают все вверх дном в бараках, выискивая запрещенные предметы и имущество. Все это грузится на машины и вывозится из зоны. То есть в ходе обыска лагерь очищается от всего, что запрещено, но каким-то образом в нем оказалось. Но о последнем – чуть позже.

Другой важнейший момент ввода войск, о котором мало кто догадывается, это «обнуление». Это некая процедура, помогающая руководству лагеря сломать установившийся порядок в лагере в части их взаимоотношений с заключенными. То есть ввод войск -это способ нивелировать негласные договоренности и уступки заключенным, которые те смогли отвоевать (выторговать, купить) у администрации колонии за многие месяцы, а то и годы.

Дело в том, что администрация, так или иначе заинтересована, а иногда и просто вынуждена вступать в договорные отношения с «братвой», у которой есть и деньги, и возможности помогать администрации.

Скажем «Хозяину лагеря» (так называется начальник колонии) выгодно договориться со «Смотрящим за зоной» чтобы заключенные купили для колонии уголь на зиму. За это он идет на уступки и открывает «локалки», что обеспечивает заключенным возможность свободного перемещения по лагерю. Или, скажем, в обмен на отмену маршировок, на деньги «общака» производится ремонт помещений в лагере и приобретается необходимое имущество и оборудование. Понятно, что выделенные на эти нужды бюджетные средства при этом могут оседать в карманах нечистоплотных чиновников.

Иногда в качестве условия послабления режима выступает договоренность о поддержании оговоренного порядка в лагере силами братвы. Договариваются полюбовно: вы держите порядок, мы не трогаем вас. И такие договоренности могут достигаться по целому спектру вопросов жизни в лагере. В итоге, со временем влияние братвы в жизни лагеря усиливается, у них, как они говорят, «налаживается ход».

Еще один момент, диктующий необходимость проведения регулярных «плановых обыскных мероприятий» — это меркантильная заинтересованность сотрудников колонии в изъятии у заключенных всего запрещенного.

Нужно понимать, что большая часть того, что отбирается в ходе плановых обыскных мероприятий это то, что сотрудники лагеря занесли заключенным … взяв с них за это деньги. Скромные зарплаты сотрудников стимулируют их зарабатывать таким образом на заключенных. Этакий незатейливый тюремный бизнес.

Не секрет, что за деньги в казахстанском лагере можно получить все. В итоге через какое-то время зона буквально завалена всем тем, что запрещено по закону. Но когда у заключенных все есть, они перестают пользоваться услугами сотрудников колонии и это приводит к падению их доходов «на доставке» запрещенных предметов.

И тогда возникает потребность устроить «шмон», все отобрать и тем самым создать очередной дефицит запрещенных вещей у заключенных. А на другой день начинается новый цикл наполнения зоны запрещенными вещами, до следующего ввода войск. Так что сотовые телефоны, спиртное, наркотики и прочие «радости жизни» отбираются во время обыска не для того, чтобы их там не было, а для того, чтобы начать заносить новые.

Однако в какой-то момент Хозяин лагеря понимает, что дальше так не может продолжаться, так как то, что происходит в лагере, уже настолько не соответствует нормам режима содержания заключенных, что он уже не в состоянии управлять ситуацией. А это значит: об этом скоро станет известно всем, включая его начальство.

И тогда он просит свое руководство устроить планово-обыскные мероприятия, которые проходят в режиме массовых издевательств и пыток заключенных. Зону, в которой Хозяин не смог удержать порядок, что называется «ломают».

Причем, еще одной фишкой в этой ситуации является то, что в ходе ввода войск некоторых из тех, с кем он договаривался и кто пользуется авторитетом среди заключенных, вывозят на другие зоны. Таким образом, происходит обнуление всех негласных договоренностей с авторитетами и начинается новый цикл жизни лагеря по …старым неформальным правилам, где есть место коррупции, нарушению законности, пыткам и насилию. Пока все это не дойдет опять до критической точки и не понадобятся войска для следующего планового обыскного мероприятия.

Так что ввод войск он действительно плановый, потому что изначально запланирован поведением и поступками администрации и сотрудниками лагеря. Они делают все, чтобы периодически устраивать эту пыточную экзекуцию заключенных, призванную скрыть их неспособность профессионально и честно выполнять свою работу.

Сергей ДУВАНОВ (КМБПЧ), для Notorture.kz