Информационная справка по работе Коалиции НПО Казахстана против пыток в условиях пандемии

Новая реальность, в которой приходится жить Казахстану с марта этого года в связи с пандемией COVID-19, внесла свои коррективы в работу всех структур, в том числе в работу правозащитных организаций и объединений. К сожалению, небывалое по масштабам испытание для государства не привело к снижению пыток и жестокого обращения в закрытых учреждениях, и даже наоборот – некоторые восприняли это как возможность гарантированно избежать уголовного наказания за применение пыток, рассчитывая, что в этот период следственные изоляторы и колонии окажутся недоступны и для адвокатов, и для родственников, и для правозащитников. Однако всем, в том числе правозащитникам, приходится привыкать работать в условиях карантина и связанного с ним ограничений.

О том, как протекает деятельность Коалиции НПО Казахстана против пыток, рассказывают ее участники. 

Что сейчас происходит в НПМ в связи с допуском правозащитников в закрытые учреждения во время карантина? Есть ли различия в зависимости от регионов или все подчиняются общим правилам?

— Конечно, эпидемия коронавируса негативно отразилась на посещении исправительных учреждений участниками НПМ (Национального превентивного механизма по предотвращению пыток) и ОНК (Общественными наблюдательными комиссиями), и даже адвокатами. Особо остро встала проблема со специальными посещениями, проведение которых требуется незамедлительно. Справедливости ради необходимо отметить, что Уполномоченный по правам человека в начале июля обратилась в Генеральную прокуратуру, ссылаясь на рекомендации Подкомитета ООН по предотвращению пыток от 25 марта 2020г., а те уже спустили прокурорам в регионы распоряжение, чтобы в случае воспрепятствования посещению представителями НПМ подмандатных учреждений были незамедлительно приняты меры прокурорского реагирования, информируя по компетенции службы Генеральной прокуратуры. 

К сожалению, в некоторых регионах сотрудники исправительных учреждений намеренно использовали карантин для ограничения доступа адвокатов и правозащитников к осужденным, со стороны которых резко возросло количество жалоб на нарушение их прав. В то же время необходимо отметить и заинтересованность администрации некоторых исправительных учреждений в сотрудничестве с правозащитниками при организации и проведении онлайн мониторингов. Конечно, проведение онлайн мониторинга не в полной мере может отражать полную ситуацию с положением заключенных в том или ином учреждении, но, тем не менее, это хорошая возможность держать ситуацию на контроле.

И на каком уровне сейчас находится сотрудничество Коалиции с государственными органами?

— Несмотря на карантин и отмену всех мероприятий в оффлайн режиме, Коалиция продолжает активное участие в поддержании диалога с государственными органами по вопросам соблюдения прав человека и предотвращения пыток и жестокого обращения. Так, например, совместно с МОН РК и Уполномоченным по правам человека, Коалиция и Рабочая группа НПО Казахстана «По защите прав детей» провела более 30 мониторингов детских учреждений, находящихся в ведении МОН РК; члены Коалиции постоянно принимают участие в различных онлайн мероприятиях, организуемых Министерством юстиции, Уполномоченным по правам человека и другими государственными органами. Эксперты Коалиции принимают активное участие в обсуждении государственного доклада по выполнению Казахстаном МПГПП (Международного Пакта о гражданских и политических правах), проходящем на площадке Минюста. Кроме того, Бюро по правам человека, как координатор Коалиции, будет совместно с другими НПО готовить свой альтернативный доклад по Пакту.

Приходят сообщения, что едва ли не большая часть осужденных в колониях заражены КОВИД. Но насколько это соответствует действительности и что вообще происходит с заражением – и что немаловажно – с лечением инфицированных?

— Вообще, когда происходят эпидемии, тем более пандемии, то опасность в закрытых учреждениях очень высокая, к тому же они все представляют угрозу для локальных вспышек. Я вполне допускаю, что в местах лишения свободы происходят подъемы заболеваемости и можно было заранее обратить на них внимание. Также необходимо было бы использовать социальное дистанцирование, но как его достичь в таких условиях? Мне кажется, надо было бы по возможности отпустить условно-досрочно тех, кого можно, тем самым уменьшить нагрузку и плотность «тюремного населения». Во-вторых, необходимы профилактические меры: охватить контролем персонал, постоянно проводить термометрию (также, как и осужденных), тех, кто с подозрением на заболевание — помещать в провизорское отделение; постоянно проветривать помещения и увеличить частоту прогулок заключенных. Даже диету надо было пересмотреть и назначать профилактические препараты.

Но если профилактические меры не выполняются, лечение больных происходит не в провизорских отделениях, то инфекция будет распространяться по всему учреждению. Поэтому сейчас участникам НПМ и членам ОНК хорошо бы наладить подобные мониторинговые посещения или установить горячие телефонные линии с колониями, чтобы не получать просто отчеты руководителей учреждений, что все у них хорошо. Со своей стороны, «Аман-саулык» мог бы предложить включить в такую мониторинговую группу своего опытного врача.

Другой вопрос: даже на воле глобальная проблема с лечением заболеваний, не связанных с коронавирусом. Не хватает ни врачей, ни мест. В колониях же и до этого проблема оказания адекватной медицинской помощи стояла крайне остро. Что в таком случае можно было бы предпринять сейчас?

— Если заболевание протекает в легкой или средней форме, то терапевтическое лечение заключенных можно проводить по протоколу и в провизорных изоляторах. Однако, если состояние ухудшается, тогда необходимо класть их в специально предназначенные инфекционные стационары. Но в любом случае пожилые люди, люди, обремененные хроническими заболеваниями (например, сахарным диабетом), должны находиться под особым медицинским контролем.

Шесть одновременных исков в отношении вас: отразились ли они на вашем настроении и желании работать дальше? При этом к вам продолжают поступать сообщения о пытках в колониях – вы не боитесь, что публикация этих фактов приведет к более тяжелым последствиям, если заказчики преследования поймут, что судебные иски не сработали как бы им того хотелось? И в целом, по ощущениям, эти иски – самодеятельность начальства колоний на местах или они исходили откуда-то свыше?

— Нет, иски не отразились на мне. Конечно, они занимают много времени и сил, как физических, так и моральных. Но это делает меня сильнее, и желание продолжать работать ещё больше, потому что есть результат. Хотя я не исключаю возможности ухудшения ситуации. Что же касается этих исков, то они однозначно согласованы с руководством: не поверю, что начальники учреждений самостоятельно решились на такие действия.

По вашему опыту жертвы рабства и торговли людьми часто сталкиваются с жестоким обращением? И самое важное, как на это реагируют правоохранительные органы – было ли, чтобы жестокое обращение по отношению к жертвам торговли людьми становилось бы поводом дополнительного разбирательства и обвинения тех, кто эксплуатирует рабский труд?

— На самом деле очень часто пострадавшие от торговли людьми сталкиваются с жестоким обращением. Трудовая либо сексуальная эксплуатация человека, попрошайничество, не обходиться без жестокого обращения с пострадавшим, когда «работодатель» (или лучше эксплуататор) заставляют выполнять работу против воли человека и в это время применяется различные виды жестокости, начиная от психологической, заканчивая физическим и сексуальным насилием из-за нежелания пострадавшего выполнять работу. Однако, к сожалению, при обращении в правоохранительные органы за защитой прав и законных интересов жертв трафика жестокое обращение не рассматривается отдельно, поскольку в данной ситуации принимаются во внимание все элементы определения торговли людьми: применение обмана, шантажа, угрозы, жестокого обращения, насилия, долговой кабалы с целью эксплуатации человека.

Каким образом сейчас в вашем регионе происходит мониторинг учреждений (плановый и внеплановый) – с выездом на места или онлайн?

— Участники НПМ Казахстана согласно действующему законодательству осуществляют превентивные посещения трех видов подмандатных учреждений: периодические, промежуточные и специальные. Более того, в связи с угрозой дальнейшего распространения коронавируса в условиях принудительной изоляции личности от общества правительство пытается в полном объёме выполнить рекомендации Подкомитета по предупреждению пыток государствам-участникам и национальным превентивным механизмам, связанным с пандемией коронавируса (приняты 25 марта 2020 г.). Хотя есть определенные ограничения карантинного характера, которые, например, определило Министерство труда и социальной защиты РК при проведение превентивных посещений медико-социальных учреждений (требуется наличие справки о прохождении ПЦР). Здесь возникает вопрос о том, что процедура сдачи анализа ПЦР является платной, и к тому же вопрос внезапности посещения группой участников НПМ становится открытым. Но в любом случае визиты совершаются и большую помощь в обеспечения доступа в закрытые учреждения оказывает и Уполномоченный по правам человека в РК Эльвира Азимова.

Можно ли говорить о качестве мониторинга, проведенного онлайн, когда заключенные находятся под бдительным контролем?

— Действительно, сейчас представители общественного контроля в мире, как и в Казахстане, стали широко использовать дистанционные технологии. Можно много говорить о «плюсах» и «минусах» онлайн мониторингах, но главное — нужно помнить, что эта технология выполняет функцию превенции пыток и жестокого обращения. Опытный правозащитник всегда может выявить индикаторы, которые ему подскажут какова ситуация в учреждении, есть ли нарушения прав и свобод. Однако в целом ситуация в местах принудительного содержания показала, что там фактически отсутствуют условия для соблюдения социальной дистанции, нет полноценной возможности для участия подозреваемых и обвиняемых в судебных заседаниях в режиме видео-конференц-связи, действуют ограничения в части приема посылок и передач, прогулок и т. п. Все эти проблемы субъекты общественного контроля могут отслеживать в том, числе и дистанционно.

Наконец, говоря о срочных посещениях, как сейчас с получением информации?

— Что же касается информация о фактах пыток и жестокого обращения, то она в настоящее время распространяется по многим каналам. Например, применительно учреждений Уголовно-исполнительной системы такими каналами являются родственники осужденных, сами осужденные, адвокаты и, конечно, участники НПМ. Развитие социальных сетей в Казахстане позволило оперативно распространять информацию о многих случаях пыток и жестокого обращения. В связи с этим и государственные органы, и правозащитники «мониторят» социальные сети и пытаются быстро реагировать на каждый случай. Более того, Коалиция НПО Казахстана против пыток создала телефонную «горячую» линию 150, куда могут обратиться жертвы пыток.

Самое громкое региональное дело – ситуация в селе Бакалы – завершилась победой, хотя это стоило огромных усилий. Что сейчас происходит в области с допросами подозреваемых или, может быть, попытками полицейских запугивать людей с разными целями вне процессуальных действий, как это опять же было годами в Бакалы и других поселках?

— Конечно, Бакалинское дело наделало много шума в том числе и среди сотрудников полиции. И до сих пор идёт много разговоров среди полицейских об этом деле. На самом деле это существенно дисциплинировало сотрудников полиции относительно применения недозволенных методов ведения допросов и применение пыток. И первое время после вынесения обвинительного приговора при мониторинге ОНК и других правозащитников отмечалось, что жалоб со стороны граждан на пытки не поступало.

Однако в последнее время ситуация вновь стала меняться. Имеется множество жалоб со стороны граждан о применении к ним недозволенных методов дознания, жестокого обращения и пыток. Анализируя обращения и представляя интересы потерпевших, важно отметить, что полицейские использовали ЧП в стране как оправдание своим действиям, ссылаясь на то, что во время ЧП действуют особые положения и соблюдать права человека им не обязательно. Это касалось и произвольного помещения людей в изоляторы временного содержания, отсутствия доступа к адвокату, превышения максимально допустимго времени задержания, а также отсутствия протоколов задержания, доставления, обысков, выемки и другого.

Такой еще вопрос: а как во время допросов соблюдаются меры безопасности в связи с эпидемией: все ли в масках, соблюдают социальное дистанцирование, перед тем как кого-то допрашивать (возможно даже с применением силы) протирают руки антисептиком?

— За весь период участия в следственных действиях при пандемии ни разу не видел соблюдения со стороны полицейских мер индивидуальной защиты. Разве что их в какой-то мере может использовать на входе дежурный полицейский, но никак не следователи и дознаватели. Поэтому ни о каких масках, а тем более антисептиках речи не идёт.

В настоящее время адвокатам приходится работать в режиме онлайн. Как вы считаете, насколько эффективно могут быть расследованы дела на стадии досудебного производства? Есть ли трудности в проведении необходимых следственных действий?

— В досудебной системе расследований онлайн адвокат, на мой взгляд, не способен в полной мере произвести защиту своего подзащитного. Почему? Для меня самым главным критерием является непосредственность. Если на стадии досудебного расследования проводится очная ставка (как по делу Силина), тогда мы лишены процессуальной возможности до проведения следственного действия поговорить с моим подзащитным, имеющим право на конфиденциальную встречу. Он находится в изоляции в другом городе, я не могу к нему попасть, по системе онлайн я не могу с ним связаться для того, чтобы проконсультировать, дать какое-то направление перед началом процессуального действия. И получилось, что при встрече со мной как с адвокатом он давал одни показания, по системе онлайн при проведении очной ставки с начальником учреждения он изменил свои показания в какой-то части и это явилось основанием для прекращения дела по реабилитирующим основаниям в отношении сотрудников учреждения. И вся эта двухлетняя работа (вместе с прерыванием сроков) из-за того, что мой подзащитный изменил свои показания, оказалась впустую. Одно дело, когда в кабинете находится подозреваемый, следователь и адвокат, а сейчас практически невозможно проконтролировать, кто находится рядом с моим подзащитным. Поэтому я не исключаю, что на Силина могло быть оказано психологическое давление, могли напомнить ему: все далеко, а мы-то рядом…Поэтому желательно было бы проводить все следственные действия непосредственно. И раньше непросто было донести свою мысль до органа досудебного расследования, а в режиме онлайн тем более. Еще сложность в том, что у всех гаджеты разные, и вот эти вот различия отражаются на качестве звука: идет эхо, что-то пропадает.

А что на взгляд адвоката могло было бы стать одной из самых эффективных мер по борьбе с пытками в закрытых учреждениях?

— До того времени, пока законодательно не будет закреплена обязанность учреждений сохранять видеозаписи, связанные с членовредительствами – а по сути с попыткой осужденных привлечь внимание, когда они не могут достучаться до справедливости – хотя бы, пока не будет надлежащих заключений по этому вопросу, уничтожение таких видеозаписей должно восприниматься как уничтожение доказательств. До этого момента все наши дела по такой категории будут прекращаться, поскольку единственное доказательство – это видеофиксация. Доказательства, запротоколированные в письменном виде – далеко не выход, так как и осужденные на это не пойдут, а потом они в любой момент под давлением могут отказаться. И сейчас масса дел такого рода прекращается только потому, что «нет доказательств», а все такие видеодоказательства имеют свойство стираться или исчезать, потому что срок их хранения очень невелик. Либо же все происходит в таком месте, где аппаратура не подключена или почему-то не функционирует. Если проанализировать всю такую категорию дел, то увидим, что в 80 процентах они прекращаются из-за отсутствия доказательств, и было бы необходимо внести предложение о законодательном закреплении наличия и хранения видеоматериалов.… Поскольку пока что статья уголовного кодекса «Пытки» имеется, но она не работает. Таким образом система реабилитирует своих сотрудников, тогда как осужденные остаются один на один с ней годами.

— Несмотря ни на что Коалиция продолжает активную работу по борьбе с пытками, жестоким и унижающем видом обращения и наказания. В рамках деятельности мы на постоянной основе приглашает юристов и адвокатов по оказанию правовой помощи жертвам пыток. К примеру, в 2019 г. было зарегистрировано 205 обращений (95 жестокое и унижающее обращение, 110 пытки). Так как Коалиция фиксирует статистические данные за каждый квартал, то с января по июнь 2020 г. нами было зарегистрировано 149 письменных обращений, по каждому из них были подготовлены заявления в уполномоченные государственные органы.

Также, насколько известно, некоторые из участников НПМ после посещений сами оказались заражены коронавирусом: по логике теперь может быть нехватка людей, да и остальные члены Коалиции, обоснованно опасаясь за свое здоровье, остерегаются совершать посещения учреждений?

— С учетом того, что количество заболевших людей не уменьшается, многие теряют своих родных и близких, опасения данных людей вполне обоснованы, однако несмотря на это многие совершают выезды и посещают учреждения закрытого типа.

В целом же, Коалиция работает почти как и раньше: мы продолжаем оказывать консультативно-правовую помощь, в необходимых случаях привлекаем адвокатов, проводим адвокационные мероприятия, выпускаем информационные материалы.

Правда, на данный момент образовательные мероприятия для государственных органов отложены до окончания карантина, так как мы считаем, что личное присутствие участников даст больший результат и будет более эффективно для повышения квалификации специалистов и получения ими новых знаний. Однако, если до конца года ситуация не изменится, уже будем думать над организацией онлайн семинаров, тренингов и вебинаров. В то же время эксперты Коалиции активно принимают участие в различных образовательных мероприятиях партнеров. Так, с 27 по 30 июля 2020г. несколько экспертов Коалиции выступили в роли тренеров на семинаре для участников НПМ по приглашению ПРООН и Национального центра по правам человека.